Орхидея поняла, что нашла ледодильник, когда шмякнулась об него головой. Она мысленно чертыхнулась от боли, но крик ей удалось сдержать.

Она использовала осязание, чтобы подняться на ноги. Ощутив ладонью твердую опору в виде ручки ледодильника, Орхидея вцепилась в нее одной рукой, а другой стала нащупывать на стене телефон.

Она испытала огромное облегчение, когда пальцами коснулась аппарата. Потом до нее дошло, что придется набирать номер, не открывая глаз. Как же там располагались цифры на телефоне?

«Думай, думай». Единица сверху слева. Девятка должна стоять последней. Нет, не так. Есть же и другие кнопочки. Значки «решетка» и «звездочка».

Орхидея рискнула приоткрыть глаза, чтобы взглянуть на цифровую панель. Это оказалось ошибкой. Кнопки расплылись у нее перед глазами, цифры задвигались в бессмысленной круговерти.

Орхидея поспешно закрыла глаза и нажала на кнопку, которая, по ее предположению, могла быть девяткой. Потом она нащупала единицу и дважды на нее нажала. Ничего не произошло. Она задалась вопросом, насколько сложно набрать «911» вслепую?

Оказалось, очень трудно. Потребовалось еще две попытки, прежде чем она набрала номер правильно.

— Нью-Сиэтлский центр службы спасения.

— Пожар, — прошептала Орхидея. Она надеялась, что шум проливного дождя помешает мужчинам в другой комнате услышать ее. — На пристани Шелтер-Коув.

— Пожалуйста, говорите громче, мэм. Я едва вас слышу.

Орхидея слегка повысила голос, все время прислушиваясь к звукам, доносившимся из спальни.

— Пожар. На пристани Шелтер-Коув. Плавучий дом номер четыре. Поспешите, пожалуйста.

— Сейчас же высылаем помощь. Вы можете оставаться на связи?

— Нет.

Орхидея повесила трубку на место.

— Вот же дерьмо, Ловкач, она добралась до телефона. Наверно, вызвала копов. Надо сматываться отсюда!

— Не паникуй. Мы получили то, что хотели. Пойдем.

— Черт. Ты же сказал, что иллюзия задержит ее.

— Не волнуйся, она ни черта не сможет рассказать полиции. Она же не видела наших лиц. Давай-ка, пошевеливайся. Я слышу сирену.

Орхидея припала к полу и прислушивалась, как убегают из жилища мужчины. Лишь когда их шаги раздались снаружи на пристани, Орхидея осторожно открыла глаза.

Кухня предстала в прежнем виде. Прихожая больше не была объята огнем. Орхидея глубоко вдохнула, пытаясь умерить выброс адреналина, от которого раз за разом по спине пробегал мороз.

Медленно выпрямившись, Орхидея во второй раз подняла трубку и набрала «911».

— Нью-Сиэтлский центр службы спасения.

— Это снова с пристани Шелтер-Коув, дом номер четыре. Пришлите «скорую помощь».

Потом она позвонила тому человеку, которого хотела услышать больше всего.

Рафу.

Пятнадцать минут спустя Раф стоял на пристани перед плавучим домом Моргана Ламберта. Одной рукой он так крепко обнимал Орхидею, что было удивительно, как она еще умудрялась дышать. Он наверняка установил рекорд скорости, добираясь от своего дома на холме до озера Перехода.

От звонка Орхидеи Рафу, с одной стороны, стало легче, а с другой — он получил ужасное подтверждение тому, что не зря испытывал последний час нарастающую тревогу. Раф набирал домашний телефон Орхидеи каждые пять минут после того, как ощутил первый всплеск беспокойства.

Сначала Раф чувствовал себя глупо. Как и все, он знал, что телепатии не существует. Однако после той ночи, когда он испытал безотлагательную потребность позвонить Орхидее и разбудил ее от кошмара с участием психоэнергетического вампира, Раф больше не сбрасывал со счетов интуицию в том, что касалось Орхидеи.

Он наблюдал мрачную сцену, разворачивавшуюся на улице, примыкавшей к пристани. Дождь прекратился несколько минут назад, оставив мокрый блеск на тротуаре. Медики помещали Моргана, который все еще лежал без сознания на каталке, в машину скорой помощи. Две патрульных полицейских машины припарковались как попало. Внутри дома Ламберта находились офицеры в форме и делали заметки.

— Ты уверена, что тебе не нужна медицинская помощь? — спросил Раф у Орхидеи в третий, а, возможно, и в четвертый раз. Он уже потерял счет.

— Да, все хорошо, правда. Только трясет немного. Раф, полицейские захотят поговорить с нами после того, как закончат осмотр плавучего дома. Ты же слышал, что говорили офицеры. Они работают над версией, что Морган превысил дозу «грязного льда», и от него пытались избавиться какие-то друзья-наркодилеры. Что мы скажем полиции?

— Мы мало что можем добавить. Насколько нам известно, возможно, так оно и было.

Она развернулась в его руках. В зеленых глазах застыла решимость:

— Морган не употреблял сильных наркотиков. Он никогда не прикоснулся бы ни к чему столь опасному, как «грязный лед».

— Хочешь повторить это медикам, которые только что промыли ему желудок? Один из них утверждал, что Морган чудом все еще жив.

Ее губы протестующе сжались.

— Те два взломщика, должно быть, вынудили его проглотить наркотик. Возможно, талант-иллюзионист сделал наркотик похожим на молоко, вино или что-то такое. — Она поежилась. — Должно быть, это та же самая шайка из концентратора и таланта, с которой мы столкнулись прошлой ночью у дома Тео. Я в этом практически уверена.

«Эти ублюдки заплатят за то, что напугали ее», — думал Раф, но он догадывался, что сейчас Орхидея вряд ли захочет услышать про его планы возмездия. Слишком уж ее занимало беспокойство о своем друге Моргане.

— Ты говорила, что, по твоему мнению, эти двое искали письмо, которое Тео Уиллис послал Ламберту?

— Я слышала достаточно, чтобы понять, что они что-то искали. Скорее всего, письмо, о котором упоминал Морган в оставленном на автоответчике сообщении. К сожалению, думаю, они его все-таки нашли. Мы не узнаем, что было в нем, пока не очнется Морган.

— Другими словами, у нас нет никаких неопровержимых фактов, чтобы сообщить их полицейским.

— Да. Но мы должны защитить Моргана. Те двое хотели убить его. Что, если они попытаются добраться до него в больнице?

Раф быстро обдумал этот вариант:

— Сомневаюсь, что они станут рисковать, пытаясь убить его в больнице. В конце концов, Ламберт не сможет их опознать. Но, на всякий случай, я знаю кое-кого, кто присмотрит за ним. За соответствующую плату.

— Кто он?

— Свистун.

— Твой уличный осведомитель? Он еще и телохранитель?

— При сходной цене.

Орхидея немедленно просияла:

— Отличная идея. Однако мы так и не решили, что сказать полицейским. Знаю, доктор Бризо просил, чтобы мы хранили кражу артефакта в тайне, но как мы можем молчать об этом после того, что случилось?

«Да легко», — подумал Раф. Уж у него-то был солидный опыт по части хранения тайн. Он ведь занимался бизнесом, руководствуясь общепринятой политикой защиты частной жизни клиентов. Кроме того, он слишком хорошо представлял, что, если новости об украденном артефакте просочатся в прессу, исчезнут даже малейшие наводки на разгадку. Люди, которым хоть что-то известно об этом деле, запаникуют и пропадут из поля зрения. Они только потеряют время над вопросами, на которые у него еще не было ответов.

— Пока у нас нет ничего определенного, что можно было бы сообщить полиции, — сказал Раф. — Если мы расскажем им, что происходит, они, вероятно, решат, что твой друг Ламберт замешан в этом.

— Но Морган тут ни при чем. Он просто невинный свидетель.

— Возможно, но как ты докажешь это? Опираясь на известные нам факты, очень легко придумать сценарий, в котором Ламберт играет главную роль.

— Что ты имеешь в виду?

— Он был довольно близко знаком с Тео Уиллисом и, по-видимому, являлся одним из его немногочисленных друзей. Было бы разумно предположить, что Ламберт помог Уиллису организовать кражу артефакта.

— Нет. Это совершенно невозможно.

— Я в этом не так уверен, — продолжал рассуждать Раф. — Может, у них был покупатель. Возможно, Ламберт из-за жадности решил, что больше не нуждается в Уиллисе, убил его, а затем попытался сбыть артефакт самостоятельно. Черт, возможно даже, что он попытался поднять цену, а покупатель разозлился и послал тех таланта и концентратора, чтобы забрать артефакт.