— Просто еще одна вечеринка по случаю твоего дня рождения, похожая как две капли воды на все предыдущие, — сказал Раф.

Альфред Джи сузил глаза, в которых появилось расчетливое выражение, напомнившее Орхидее его внука.

— Почему бы тебе не пойти и не пообщаться с кем-нибудь или еще что, а, Раф? Дай мне шанс узнать поближе твою подругу Орхидею.

Выражение лица Рафа стало настороженным:

— Не уверен, что оставить тебя наедине с Орхидеей — это хорошая идея.

Альфред Джи сверкнул белыми зубами в очаровательной и одновременно пугающей улыбке.

— Она меня не боится, правда ведь, Орхидея?

— Конечно, нет, мистер Стоунбрейкер, — вежливо ответила та.

— Вот видишь. — Альфред Джи торжествующе посмотрел на Рафа. — Иди. Позволь мне немного пообщаться с твоей спутницей от агентства.

Раф посмотрел на Орхидею, приподняв брови в немом вопросе. Когда Орхидея так же молча кивнула, он пожал плечами с выражением «если что, сама будешь виновата» и направился к двери.

— Удачи, — проговорил он, проходя мимо деда. — Только потом не приходи жаловаться, если ваше общение пойдет не в том направлении, которое ты ожидаешь.

Пятнадцать минут спустя Раф заметил, что ни Альфред Джи, ни Орхидея с террасы не вернулись. Его охватило предчувствие беды. Он прервал беседу с шестнадцатилетним кузеном, который хотел поехать на Западные острова, развернулся и стал прокладывать через толпу путь обратно к открытым стеклянным дверям.

Из темноты гремел голос Альфреда Джи:

— Черт возьми, что значит «вы будете голосовать за Кристину Белоуз»? Своим управлением и лозунгом «облагай налогом и трать» она экономику города-штата загонит в гроб. Дария Гардинер — вот женщина, которая нам нужна.

— Гардинер — кандидат от «Нравственных ценностей Основателей», — отрезала Орхидея. — Я не проголосовала бы за нее, даже если бы она была последним политиком на Сент-Хеленс.

— Те, кто не голосуют за партию «Нравственные ценности Основателей», — идиоты и к тому же радикалы.

— Те, кто голосуют только за кандидатов от «Нравственных ценностей Основателей», — недалекие, ограниченные, близорукие традиционалисты.

— Чем плохо быть традиционалистом? — взревел Альфред Джи. — Эта планета была колонизирована традиционалистами.

— Мы не можем пятиться назад во времена первого поколения Основателей, как бы некоторым ни хотелось вернуться в старые добрые времена, где не было никакого «студня» и парапсихических способностей. Мы должны идти вперед. Это единственный путь развития цивилизации, обеспечивающий выживание. Значит, мы должны смотреть в будущее, а не оглядываться на прошлое.

— Послушайте-ка, юная леди. У меня намного больше опыта в реальной жизни, чем у вас, и должен вам сказать…

Раф вздрогнул и поспешно ретировался от двери. У него не было никакого желания высовывать нос на террасу. Когда он развернулся, чтобы вновь затеряться в толпе, то обнаружил, что ему преградил путь Селби.

— Привет, кузен. — Синие глаза Селби расчетливо смотрели на Рафа из-за стекол очков. — Должен сказать, я удивлен, увидев тебя здесь сегодня вечером. Это первый прием по случаю дня рождения Альфреда Джи, на который ты соизволил прийти с тех пор, как уехал на Западные острова.

Раф задумчиво изучал кузена. У них с Селби разница в возрасте составляла меньше года, но тот был выше и плотнее. Его светло-каштановые волосы были подстрижены дорогим парикмахером в одном из самых эксклюзивных салонов города. Приятные, открытые, грубоватые черты лица, характерные для мужчин из рода Калвертропов, заставляли людей доверять ему уже через пять минут общения. Иногда Рафу казалось, что они с дедом вообще единственные, кто замечал острые, как бритва, вспышки мстительной горечи в глазах Селби.

«Но об этом во всеуслышание не заявишь», — размышлял Раф. Он знал точно, что произойдет, если он расскажет остальным членам семьи или правлению «Стоунбрейкер шипинг», что преданный, трудолюбивый кузен Селби задумал уничтожить компанию. Если бы Раф попробовал, то, вероятнее всего, ему прочитали бы строгую нотацию, попросив не позволять своей примитивной природе сталкера влиять на здравый смысл и семейные узы. Селби, в отличие от некоторых неблагодарных членов клана, посвятил компании всю жизнь.

— Привет, Селби.

Селби перевел ироничный взгляд на террасу.

— Дядя Ал терроризирует твою спутницу?

— Моя спутница может сама о себе позаботиться.

Селби засмеялся, но в глазах не было веселья.

— Ты, должно быть, сейчас выбираешь тех, что пожестче.

Раф подумал и пришел к выводу, что Селби никогда ему не нравился, даже тогда, когда они были детьми и вместе играли. Селби был техническим талантом и относился к тем детям, которые могли сделать из нового конструктора, подаренного на Рождество, миниатюрную катапульту прежде, чем Раф мог понять, как деталь А вставить в деталь Б. А потом, после того, как Раф наконец возводил из своего конструктора маленькую, довольно шаткую крепость, Селби из своей катапульты рушил ее стены.

Когда они пошли в колледж, лучше не стало. Селби всегда затмевал Рафа в математике и естественных науках. Под всем этим неравным соперничеством чувствовалось неутихающее негодование со стороны Селби. Раф не понимал, почему кузен так не любил его, пока родители не рассказали ему, что произошло с отцом Селби. Однако к этому времени уже было слишком поздно латать брешь в их отношениях. В любом случае, Раф тогда уже решил уехать на Западные острова. За прошедшие годы они с Селби почти не виделись.

Селби поболтал в бокале марочное голубое шампанское и бросил любопытный взгляд на дверь.

— Ты не очень-то стремишься защитить свою подругу.

— С чего это вдруг такой интерес к моей личной жизни, Селби?

— Всей семье любопытна твоя личная жизнь. Тем более что сегодня вечером ты всех удивил, появившись здесь под ручку со спутницей, присланной агентством.

Раф не стремился исправлять возникшее маленькое недопонимание. Он хотел, чтобы все поверили, что Орхидею прислало брачное агентство, а не агентство по предоставлению фокус-услуг.

— Почему это стало такой неожиданностью?

Селби сделал большой глоток шампанского и медленно опустил бокал.

— Кое-кто предполагает, что ты, возможно, решил разыграть возвращение блудного внука. У них появились странные идеи о том, что ты встал на путь истинный и хочешь взять под свой контроль «Стоунбрейкер».

— Об этом не волнуйся.

— И не буду. — Губы Селби скривились, подчеркивая его хладнокровную уверенность. — Слишком поздно, чтобы останавливать меня, кузен. Все идет своим чередом. И через два месяца я буду новым генеральным директором «Стоунбрейкер шипинг».

— Ты, похоже, очень уверен в себе.

— Да.

Рафу несложно было распознать подсознательную убежденность Селби. Кузен сам верил каждому своему слову.

Жена Селби, Бриана, подошла к мужу и встала рядом. Она была привлекательной блондинкой, чей лоск свидетельствовал о трех поколениях семейных денег. Она вежливо улыбнулась Рафу, но он увидел беспокойство в ее глазах.

— Привет, Бриана, — Раф склонил голову. — Приятно снова тебя видеть.

— Как дела, Раф? — Бриана взяла Селби за руку, словно защищала его, что было очень любопытно. — Как мило с твоей стороны прийти сегодня вечером. Знаю, твоя бабушка просто счастлива.

— Я рад, что хоть кто-то счастлив, — сказал Раф.

Бриана перевела взгляд на террасу.

— Эта твоя первая встреча с мисс Адамс?

— Нет, — возразил Раф. — На этой неделе мы встречались несколько раз. Агентство считает нас великолепной парой. У нас много общего.

Десять минут спустя Раф снова проскользнул мимо открытых дверей террасы. Спор снаружи все не утихал, хотя тема изменилась.

— Зачем, пять кругов ада, «Стоунбрейкер шипинг» увеличивать размер пожертвований? — рычал Альфред Джи.

— Компании такого масштаба имеют обязательства по отношению к обществу, — решительно заявила Орхидея. — «Фонд Стоунбрейкеров» очень мал по сравнению со «Стоунбрейкер шипинг».